Статья посвящена представлениям, связываемым в русской, советской и постсоветской культуре с чернокожим населением планеты. Что в условиях фактического отсутствия негров в дореволюционной и советской России формировало эти представления и чем они поддерживались? Автор полагает, что социально-психологические аспекты межрасовой коммуникации в этих случаях объясняются превратностями коллективного любопытства и идеологией воображаемого интернационализма, трансформации которого следует искать не столько в национальной политике, сколько в сфере фикциональной этнографии и рутинной повседневности. ; The article is dedicated to the beliefs in Russian, Soviet and post-Soviet culture regarding the black population of the planet. What has shaped these beliefs and how were they supported in the absence of any black people in pre-revolutionary and Soviet Russia? The author suggests that the social and psychological aspects of interracial communication in these cases are explained by the vicissitudes of collective curiosity and the ideology of imaginary internationalism, whose transformations should be sought not so much in national politics as in the field of fictional ethnography and daily routine.
Статья посвящена истории «Советского шампанского». Она рассматривается на широком фоне политической истории СССР. ; The article is devoted to the history of "Soviet Champagne". It is regarded against the broad background of the political history of the USSR.
Пропагандистские, публицистические и, не в последнюю очередь, литературные тексты советской эпохи конструируют идеологически рекомендованную действительность, которая может быть названа реальностью (квази)ритуального опыта. В статье показывается, за счет каких общедискурсивных и риторических особенностей советского социолекта последний мог служить эффективным средством убеждающего воздействия. С оглядкой на исследования в области лингвистической прагматки и неориторики использование марксисткого социолекта описывается при этом в терминах языковой агрессии, языкового насилия или языковой экспансии многообразие собственно риторических приемов, усиливающих доказательность речи в этих случаях рассчитано не на обсуждение и логику доказательств, но на интериоризацию сказанного в качестве неизбежного или должного. Воздействие на слушателя достигается при этом, однако, не прямым, но косвенным образом отсылками к морально-нравственным, этическим или идеологическим пресупозициям, наделяющим речь заведомой аксиоматичностью и эмоциональной убедительностью. Так, демагогические умозаключения, как правило, представляют из себя энтимемы «неполные» суждения, опирающиеся на пропуски «само собой разумеющихся» посылок, речевые импликатуры, тавтологизирующие отождествления, метафорическую амплификацию и т.д. Одним из наиболее характерных индикаторов языковой демагогии служит отсылка к реальности и argumenta ab evidentibus causis, «доводы от очевидного» злоупотребление вводными конструкциями, подразумевающему «визуальную» солидарность оратора и аудитории, «очевидность» того, что не требует доказательств и т.д. ; Propaganda, publicistic and literary texts of the Soviet epoch construct ideologically recommended reality which can be called a reality of (quasi) ritual experience. The article shows, what discourse and rhetorical features of Soviet sociolet made it an effective means of convincing. Taking linguistic, pragmatic and neorhetoric research into account, the use of Marxist sociolect is described in terms of language aggression, language violence or language expansion the variety of rhetorical means strengthening persuasiveness of speech in these cases is constructed not for discussion and logic of proofs, but for interiorizing of the words as inevitable or due. Influence on the listener is reached, however, not directly, but indirectly by references to moral, ethical or ideological presuppositions, rendering speech notoriously axiomatic and emotionally persuasive. So, demagogical conclusions, as a rule, are enthymemes "incomplete" judgements based on missing «granted» premises, speech implications, tautological identifications, metaphorical amplification, etc. One of the most typical indicators of language demagogy is reference to reality and argumenta ab evidentibus causis, «arguments from obvious» misuse of introductory phrases, implying "visual" solidarity of orator and audience, "evidence" of what does not demand proofs, etc.
